Состоялась долгожданная, в два вечера, премьера Бориса Юхананова «Пиноккио». Вчера прошла премьера первой части — «Лес». Речь пойдёт о ней. А вторая — «Театр» состоится сегодня. О ней потом тоже обязательно расскажу.Казалось бы, каких визуальных чудес на сцене Электротеатра Станиславский, не было, уже ничем не удивить. А «Пиноккио» удивляет. Первый спектакль называется «Лес».  Эта часть готовит зрителя к восприятию «пиномифологии», к мистерии, которая зародилась у Андрея Вишневского в 70-е годы прошлого века. Важно, что Вишневский и Юхананов вместе учились, этот текст рождался, развивался, мутировал, оставаясь общей историей драматурга и режиссера. По той трепетности и сдержанной страстности, которые ощущаются с первых секунд спектакля, понимаешь насколько «пиномифология» личная история для обоих. 

Часть первая – «Рождение или отец»

Генрих фон Клейст (Владимир Долматовский), Гёте (Игорь Макаров), Эдгар По (Юрий Васильев) и Мэри Шелли (Алла Казакова, Ульяна Лукина, Серафима Низовская, Ирина Савицкова, Мария Чиркова)   – зрители, смотрящие на происходящее из театральных лож, обсуждающие увиденное в фойе – некая светская тусовка. Наши предки были марионетки! От этой точки и начнется отсчет. Наверху, за театральными ложами стоит «небесный хор», органист (Кирилл Широков) исполняет музыку Дмитрия Курляндского. Остается только сожалеть, что этого хора и этой музыки мало настолько они хороши - это и гимн греческим богам и реквием одновременно.

Совершенно сказочную коробку кукольного театра венчает череп Пиноккио. (Сценография Юрия Харикова). Если присмотреться, то и сама коробка очень напоминает обивку гроба. Таким образом сразу задается обратная перспектива происходящего. Отъезжает эта ширма в глубину сцены - попадаешь в волшебный лес и одновременно операционную или морг в котором дерево должно разродиться живым существом. Хирург Джоппетто ( Александр Милосердов и Александр Пантелеев) и его ассистент Вишня (Александр Синюков и Николай Трифилов) принимают рождающееся из неживого живое. Как драматург и режиссер, которые на наших глазах совершают акт делания жизни, стремясь спасти  исчезающее человеческое в человеке. 

Пиноккио тоже рождается два ( Светлана Найденова и Мария Беляева). Сразу задается двоичная кодовая система. Тут и Арто с его двойником и совершенно новое качество двойственности. Современный человек все больше зависит от техники, все больше роботизируется сам. В нем сосуществуют и борются два начала – человек и робот. Две актрисы, невероятно похожие при замирании, заметно отличаются по пластике и голосовой партитуре.  Но пока они еще одно целое, рожденное в топке преображения неживого в живое. Я не видела опытов Бориса Юхананова на тему Голема, но связь очевидна. Эта рожденная из пульсирующей в дереве опухоли пара невероятно хрупка, с первых секунд вызывает желание защитить. Только хрупки они, оказывается, от волн лишней кожи. Излишняя закрытость от мира не нужна ни самому человеку, ни миру. Пиноккио помещают в инкубатор. Но Пиноккио рвется посмотреть мир и сбегает  в сад, а потом за его пределы. Голод возвращает беглеца в лабораторию где он встречает Сверчка (Анна Даукаева и Евгений Самарин), который называет Пиноккио Имаго – зрелым организмом насекомого. Теплый красный свет, сопровождавший Пиноккио меняется на холодный синий – происходит первая встреча с реальностью в которой его не ждали. Сверчок показывает карту, где есть место всем, особенно насекомым, но нет места паяцу Пиноккио. Сверчок-говорун вещает Пиноккио о тотальной ненужности миру, о том, что он везде будет вызывать только смех. Но тут же предлагает выход из ситуации – стать городом.  Городом в котором поселятся насекомые и съедят его. Но щипцы Джоппетто не зря извлекли за нос эту живую марионетку, Пиноккио убивает Сверчка молотком и тот (те) исчезает в дереве-саркофаге. Первая победа на пути к свободе, но голод усиливается. Желание съесть найденное яйцо оборачивается дружбой с  вылупившимися Птенчиками (Георгий Грищенков, Борис Дергачев). Пиноккио уже не один, у него появились друзья. Веселая компания в яйце – мотоцикле отправляется в город, но там друзья оставляют его одного. В городе, в поисках хлеба, Пиноккио попадает в дом. Сцену в доме 75-летнего старика нельзя обойти вниманием. Владимир Коренев, как старый самурай, возлегает на диване, а его «дорогая», в шесть пар рук (девушки в кимоно), натуральным образом жарят ему яичницу с беконом. Такие вот адские сковородочки готовятся расслабленному хозяину жизни. Не видела я еще на столичной сцене такого прямого погружения в запахи.  И вот из этого сытного рая старик задает вопрос: «А ты крещеный?». И устраивает «крещение» с обливанием водой и вызовом полиции. 

Каждое событие на пути Пиноккио – этап взросления и освобождения. Не смотря на такую далекую от реальности  театральную форму, постоянно чувствуешь боль и страх за человечков, видишь в них своих и чужих детей, свое детство и юность. Крайнюю открытость и незащищенность ребенка, подростка да и взрослого в этом мире. Возраст – категория относительная.  Это самый нежный и страшный спектакль Бориса Юхананова и самый искренний.

Уже взявший нас за живое Пиноккио возвращается домой, туда где тепло и красный свет. Но засыпает у жаровни и сгорает дотла. В этот момент горения как раз меньше всего боишься за человечков. Самые страшные на начале пути испытания – столкновение с насекомыми, случайными друзьями-подругами и благодетелями уже позади. Действительно, Джеппетто и Вишня снова восстанавливают Пиноккио. Голубоватые обнаженные тельца закалились, стали ровного красного цвета. Он сгорел до полного ничего, но осталось сердце и нос. Лазурное сияние сердца и уходящий в даль нос кричали о том, что этот ребенок уже был. Восстановленный Пиноккио лишен лишней кожи, сгоревшей от мытарств и открытого огня. Теперь он готов к встрече с миром и к получению знаний.  Пиноккио готовится к школе. Джеппетто и Вишня предупреждают вновь рожденного, что он не тот с кем ничего не случится. Это не пугает Пиноккио: «Я научусь не бояться!». В лесу деревянные тельца обретают одежду. Невероятной красоты сама сцена облачения в костюмы. В этой алхимии превращений Пиноккио храним чистотой сердца и любопытством своего длинного носа. Вырастая в дереве и отделяясь от него, он питается силами земли. Закаляется огнем и водой. Готовится к встрече с самым опасным – миром людей. 

«Пиномифология» - путь возвращения человека к себе изначальному, архаическому, поиск религии, как опоры. Отсюда греческий хор, египетские и китайские погребальные маски и совершенно потрясающее по красоте обретение в лесу отца с азбукой-торой в руках. Несомненно, что «новой процессуальности» очень к лицу современные технические средства. То что сделано в спектакле художниками по свету Сергеем Васильевым и Алексеем Наумовым, а так же видеохудожником Еленой Коптяевой, заслуживает сразу всяческих номинаций. Нельзя не высказать восхищение художником по костюмам – Анастасией Нефедовой. В фойе Электротеатра прекрасно организована выставка этапов ее поиска. В этом спектакле нет швов: текст, костюмы, музыка, сценография, свет, видео, хореография (Андрей Кузнецов-Вечеслов) – все переплетено и поддерживает друг друга. Анастасия Нефёдова создала эстетически безупречную стилизацию костюмов вообще и, в частности,  масок комедии дель арте.  Стоит упомянуть, что с актерами очень много репетировал итальянский режиссер-педагог по работе с масками Алессио Нардин. Все что касается движений и вообще умения быть в маске – это отлажено как часовой механизм. Спектакль одновременно живой, дышащий и четко выверенный творчески и технически. 

То что происходит на сцене Электротеатра очень напоминает мир «Степного волка» Германа Гессе. Сверч проверяет Пиноккио на чувство юмора. Отсутствие чувства юмора приводит  Гарри Галлера к поражению. Но остается надежа, что предоставится возможность сыграть снова. Что будет с Пиноккио дальше? Обретет ли он чувство юмора или у него будут другие механизмы защиты в себе человека? Бесспорно одно – Борис Юхананов и Андрей Вишневский построили лабораторию в которой родился мифологический герой и мы будем свидетелями разворачивания мистерии пиновселенной в центре Москвы. Этот нельзя пропустить.