Один из критиков назвал Бориса Юхананова двойником херцоговского Фицкарральдо, строившего оперный театр в перуанских джунглях. Режиссер театра, кино и телевидения, продюсер, актер, поэт, писатель, художник, теоретик театра и педагог, ученик Анатолия Эфроса и Анатолия Васильева, романтик и реалист Юхананов создал в центре Москвы уникальное экспериментальное театральное пространство. То, что он стал художественным руководителем и автором концепции обновления, победив в конкурсе на реконструкцию в 2013 году, – само по себе чудо. Мифическом образом стало возникать пространство, как материализация полета творческой мысли. Борис Юхананов формировал театр так, как растят сад, удобряя и обогащая существующие слои почвы. В труппе остались актеры старой школы, которые могли передать молодым актерам свое отношение к процессу репетиции, к театру, к роли. При этом, постоянно происходил и продолжает происходить прилив свежих, молодых сил. Идея сцены-трансформера, которая легла в основу архитектурного и технологического решения, была определяющей и для формирования труппы театра.
«Электротеатр Станиславский» – уникальное явление не только российского, но и европейского, а, возможно, мирового масштаба. 26 января 2020 года театр отметил свое пятилетие, и все были удивлены, что в современном мире за пять лет, вопреки всем существующим тенденциям, может сформироваться театральное пространство нового типа. В то время, когда везде сокращается финансирование, когда лабораторный процесс могут себе позволить только маленькие независимые театры с очень скромным количеством зрителей, Юхананов создал грандиозную многопрофильную авангардную экспериментальную творческую лабораторию. За пять лет он сумел заинтересовать и воспитать своих постоянных зрителей, привлечь в театр критиков, историков театра, профессиональных скептиков и молодежь. С 2015 года в театре выпущено более 50 премьер. В основу многих масштабных и роскошных экспериментов легла идея сопряжения оперного и драматического театра, развития новых музыкальных и драматических театральных стратегий. Проекты художественного руководителя изначально выглядят настоящей утопией, но тем не менее реализуются. И реализуются не за счет отступлений в угоду обстоятельствам, а, вопреки любой логике, усложняясь в процессе реализации. Рождение театра и рождение в нем событий выглядит фантастически и даже метафизически. Сегодня это мультикультурное, современное и модное пространство в центре Москвы в котором сам художественный руководитель, Борис Юхананов, как режиссер, создал целый ряд крупномасштабных постановок: трилогию «Синяя птица», оперный сериал «Сверлийцы», двухчастный спектакль «Стойкий принц», уникальный новопроцессуальный проект «Золотой осел. Разомкнутое пространство работы», «Галилео. Опера для скрипки и ученого», опера «Октавия. Трепанация», шестидневный новопроцессуальный проект «Орфические игры. Панк-макраме», в основу которого лег миф об Орфее и Эвридике.
На этой театральной площадке работают не только российские, но и европейские режиссеры первой величины: Теодорос Терзопулос, Ромео Кастеллуччи, Кэти Митчелл, Хайнера Гёббельса.
У театра есть свое издательство, в котором печатаются подробные программки и буклеты к спектаклям, газета и книги, фиксирующие и расширяющие контекст выпущенных спектаклей, тексты Бориса Юхананова, объясняющие принципы построения и развития этого совершенно особого театрального процесса и книги других авторов по истории театра.
Музыку для оперного сериала «Сверлийцы» писали шесть ведущих современных композиторов. Каждый из них представил свою интерпретацию текста философско-поэтического романа. Опера «Октавия. Трепанация» Бориса Юхананова и Дмитрия Курляндского, была показана на Holland Festival в год столетия русской революции и позже на сцене театра «Олимпико» в Виченце. На сегодняшний день Юхананов создал серию многодневных театральных эзотерических путешествий. Первым стал спектакль «Синяя птица» – трехдневное путешествие по истории Метерлинка, театра и страны. Этот спектакль является еще и демонстрацией прекрасных технических возможностей обновленного театра. Двухдневная история «Стойкий принцип» по текстам Кальдерона и Пушкина сплетается с реалиями 90-х и сегодняшним днем.
В конце 2019 состоялась премьера первых двух частей мистерии «Пиноккио» по пьесе Андрея Вишневского. «Пиноккио»— поле диалога режиссера и драматурга. Эта театральная мистерия только началась, уже идет подготовка трех следующих частей. Соавторами последней премьеры стали: сценограф мирового уровня Юрий Хариков, создавший магические и футуристические миры, и один из известнейших мастеров комедии дель арте – Алессио Нардин, целый год обучавший актеров работе с маской. Эта работа была направлена на отказ от клише, на использование маски как инструмента, помогающего актеру и зрителю подключиться к ритуалу. Генерация нового ангельского мира через эклектику, диалог с маской и с природой актера происходит благодаря лабораторному пути изучения телесных метаморфоз, освоению драматургии тела. Борис Юхананов называет «Пиноккио» метаоперой – результатом новопроцессуального создания развивающихся миров и текстов.
Это уже не первый новопроцессуальный проект Юхананова. Вторым таким событием были «Орфические игры. Панк-макраме»: единое произведение в 33 актах, размещенных в 12 спектаклях, подобно пространству из 12 залов, на стены которых нанесены 33 фрески. Продолжительность плетения этого макраме – шесть дней и вечеров. Сюжет об Орфее и Эвредике переосмысливается ста молодыми режиссерами, вышедшим из Мастерской индивидуальной режиссуры (МИР-5) Бориса Юхананова.
Попробуем немного подробнее рассмотреть премьеру 2016 года, один из самых революционных на сегодняшний день проектов режиссера Бориса Юхананова, – «Золотой осел. Разомкнутое пространство работы»: публичная сессия новопроцессуального проекта, вдохновленная метаморфозами Апулея. Спектаклем стал сам процесс создания спектакля. сессия н
Пять дней, по четыре часа, участники проекта – актеры театра, показывали самостоятельные работы – модули на тему «Золотого осла». Борис Юхананов стал центром притяжения внимания на этих показах. Как бы не были хороши модули, невероятно важными оказались меткие, остроумные и точные комментарии Юхананова – режиссера, объявившего себя Изидой.
Показ мог прерваться в любой момент и никто не гарантировал, что все модули, заявленные в программке, будут предъявлены зрителям. Более того, собранные из сцен-эпизодов вечерние композиции, которых было по две: «Мохнатая», «Белая» и одна «Город», так же могли быть прерваны режиссером в любой момент. Пятидневная структура этого события неслучайна и объясняется как процесс «рисования» бабочки на глазах у изумленной публики. Крылья бабочки состоят из двух частей – верхней «Мохнатой» и нижней «Белой». Ее тело – это композиция «Город». Когда бабочка была «дорисована», композиции стали репертуарным циклом спектакля. О бабочках мы еще вспомним.
Борис Юхананов создал не существующий доселе театральный формат: новопроцессуальный проект, включающий в себя игровые и обучающие свойства, репетиции и личные концерты. Обсуждение модулей, выложенных вдоль сюжета Апулея, рождает живой, сиюминутный, невоспроизводимый перформанс самого Юхананова-Изиды.
Во время спектакля происходит путешествие без фабулы, но с постоянными трансформациями сюжета и героев. Для создателей модулей нет жанровых ограничений. Основой сценических декораций стали колоны и скамьи, видоизменяющиеся в разных частях. В «Мохнатой» колонны мохнатые, в «Белой» белые, а в «Городе» – черные.
Кроме самого режиссера, на сцене и в зале присутствуют еще две Изиды – Изида-Цицер (Андрей Емельянов) и Изида-Клим (Клим Козинский). Это псевдорежиссеры, имеющие право вклиниваться в происходящее, комментировать, давать оценки, пародировать Изиду-Юхананова.
Композиции мультижанровые: мистерии, мюзиклы, сериалы, сторителлинг, цирк, опера – все перетекает из одного в другое. «Мохнатая», в большей степени, о борьбе, противостоянии, об актерской природе. «Белая» – мир богов. Это самая легкая и изящная композиция. «Город» – мир людей, «выдувание жизни» через зеленые пластиковые трубы. Эти трубы получают не только актеры, но и большое количество зрителей. Каждый может протрубить свое соло. В «Золотом осле» исполльзуется одно из самых простых сценографических решений Ивана Кочкарева для спектаклей в «Электротеатре». Но как оно работает! Простое перемещение колон, в сочетании со световой партитурой (Евгений Виноградов) и видео (Елена Коптяева), создает миры, в которых есть и открытое пространство, и стены, и лабиринты. Костюмы Анастасии Нефедовой как всегда удивительно точно поддерживают и проявляют действие, часто являются для него опорой и камертоном. Объединяющее визуальное решение – безупречное попадание в каждый эпизод и в общую концепцию. Зритель проходит через три акта с нарастанием растворения в происходящем.
Тема центральной композиции «Белая» – преклонение перед красотой. Есть эпизоды с уже закрепленной формой, но есть и те в которых сохраняется импровизационная составляющая. Например, эпизод «Амур и Киприда» (Алла Казакова и Антон Капанин) – структура, построенная на зонах свободных для импровизации. Темы импровизаций только обозначены, но иногда могут меняться даже они. Параллельно тексту Апулея, актеры создают свой текст прямо на глазах зрителей. Именно в этом эпизоде, беседуя с Амуром, Киприда открывает «ящичек Пандоры» и происходит один из самых красивых и ключевых моментов трех вечеров: на сцену и в зал, немного посидев на краю сундучка, неспешно начинают вылетать живые бабочки. Этим полетом бабочек создается центр всей трехчастной композиции. На своем тонком уровне событие уже взлетело, вышло из темноты. Дальше происходит только материализация этой бабочки в более осязаемую форму. Сам знак и символ «бабочка» создает дополнительное поле трансформаций и метаморфоз. Это и вырвавшаяся на свободу жизнь, и полет навстречу смерти. Какие-то бабочки не смогут взлететь, какие-то уснут у нас на глазах. Но обязательно будут бабочки, которые останутся жить и летать в зале и в следующий вечер – на композиции «Город».
Эпизод «Поезд Изиды» – одна из мощнейших ролей актрисы театра Тани Мариничевой (Луций-осел). Глядя на сцену не думаешь о том, какая это школа, и кто эта актриса, потому что ее действия захватывают зеркальные нейроны зрителя и не отпускают, заставляя переживать вместе с Луцием все метаморфзы.
Сцена любви Матроны и Осла (Екатерина Андреева, Азамат Нигманов ) хореографически решена настолько изящно, что и текст воспринимается уже не в лоб, а именно как вглядывание в глубь веков, когда грань между Богом и человеком была такой же зыбкой, как между человеком и животным. Когда это был один мир.
В другом эпизоде, каким-то непостижимым образом, звуки скрипок совершенно естественно перетекают в звуки, извлекаемые из игры на ручных пилах. Женские голоса, пленительные и неузнаваемые, создают общую канву.
Финал композиции «Белая» вжал зрителей в кресла, как в самолете. Удивительно глубокая и сложная голосовая партия Изиды ( Юлия Семина ) создала зону медитации. Сцена кинематографически прекрасна, и при этом создается ощущение, что присутствуешь на космической опере. Смыкаются изысканно удлиненные руки, потом, при помощи все тех же колон, смыкается пространство вокруг Изиды, оставляя внутри свет. Пространство снова размыкается, превращаясь в золотой столб света, который объединяет богов, людей и существ. Бесконечное замыкание-размыкание и бесконечная трансформация, как форма жизни. Появляется ощущение на грани потерянности и обретения, непрерывности прочерчивания и стирания границы. Зал был в оцепенении. Только к третьему вызову актеров зрители начали выходить из ступора.
Наполненная более грубым нарративом третья композиция «Город» не менее безупречна эстетически. Любой безобразный смысл на этой сцене лакируется до блеска. Например, сцена с ванной и обмазыванием друг друга спелыми помидорами (Маша Беляева и Андрей Емельянов) вполне могла попасть и в композицию «Белая».
Этот спектакль, в очередной раз, показал, что актрисы в «Электротеатре» божественные, Борис Юхананов видит в них это божественное, дает ему раскрыться, а зрителям дарит возможность прикоснуться к одновременно невероятно сильной и мерцающе нежной истории. Увидеть ту вечную женственность, которая живет и в Изиде, и в Киприде и даже в Луцие-осле, если этой женственностью наполнены сами исполнительницы этих ролей.
Демиург Юхананов не только рождает волну, которая вынесет на берег-сцену новопроцессуальное событие, он еще и проводит эксперимент с восприятием зрителей.
Почти пятьдесят часов продолжалась сессия новопроцессуального проекта «Золотой осел» – это большая внутренняя работа не только для режиссера и актеров, но и для зрителей. Юхананов иронично называет преданных зрителей «досидентами». Конечно, вошедшие в репертуар композиции гораздо короче, но тоже три вечера от четырех часов каждая. Зрители, прошедшие этот своеобразный кастинг, и сами совершают путь трансформаций в осознании сценического действия. Не только у театра, но и конкретно у этого проекта есть свои фанаты, приходящие на спектакли не один раз, что говорит о наличии у зрителя потребности в сотворчестве, в открытости театрального пространства. Теоретические и практические комментарии Бориса Юхананова – это своего рода эсперанто. Но похоже, что актеры, а в след за ними и зрители, постепенно входят в это совершенно особое поле понятий, знаков, терминов, рождающихся прямо в процессе обсуждения и тех, что уже давно составляют каталог режиссера и театрального теоретика. В этот момент вряд ли кто-то способен вступить в диалог – это перформанс и медитация, еще больше размыкающая, вернее, разрывающее пространство. При этом случается, что Юхананов, на какое-то время, замыкает на себя процесс очень простыми, ясными, тихими, почти лирическими комментариями. Сидя в зале, понимаешь, что каких бы радостей на сцене не происходило, но общая атмосфера, ее градус и ритм задаются именно его состоянием в данный момент присутствия. Несомненно, понимая силу своего личного влияния на процесс, Борис Юхананов очень умно, точно и во-время использует свою способность придавать происходящему нужный вектор, создавать возможность синтеза полноты и мимолетности.
В проекте «Золотой осел. Разомкнутое пространство работы», кроме артистов труппы театра, приняли участие выпускники «МИР-4» – Мастерской индивидуальной режиссуры, созданной Юханановым в 1988 году. Из этой мастерской, за годы ее существования, вышли режиссеры, актеры, продюсеры, драматурги и композиторы. Создатель мастерской воспитывает универсальных профессионалов, раскрывает не только их индивидуальный, но и универсальный потенциал.
Органичный, живой процесс выращивания новых театральных форм, соединение конкретного и абстрактного, глубочайших традиций и авангарда, невероятное объединение, интуитивный и логично выстроенный коллаж структур, синтез антропологических изысканий, ритуала и шоу – это только часть процессов кипящих в этом театральном котле. Лучше любой теоретической статьи или лекции актеров, режиссеров, студентов и зрителей образовывает само пространство – улей, в котором каждый квадратный метр вырабатывает мед творчества, а каждое пространство дышит актом творения.