Уже началось? На сцене театра «Метрополь» видные деятели искусства возятся со всевозможными инструментами. Звучит вступительная речь от переводчицы. Проходит 10 минут, свет гаснет, спектакль начинается. Возле сцены висят железные прутья, пружины и листы металла, которые сейчас ожили: Гарик Виноградов и его «Бикапо», на котором худощавый мужчина, если верить программке, «исполняет мрачную мессу». В честь которой в зале воскуряются благовония, запахло гвоздикой.

«Parallelkult» – задача не из легких. В рамках недели фестивального портрета Анатолия Васильева его ученик Борис Юхананов представил зрителю фрагменты шестичасового спектакля «Наблюдатель». Постановка готовилась последние полтора года в московской «Школе драматического искусства» Васильева.

Тема, советская рок-н-ролльная и андеграундная сцена, часто затрагивались в западных СМИ, но даже тщательное изучение репортажей полного понимания не приносят. Вплоть до открытия советской культурной политики западному миру дух рок-н-ролла обитал в подвалах и частных квартирах. Государственный монопольный лейбл "Мелодия" игнорировал декадентский бунт молодежи. Советский рок – это не просто почитание Майкла Джексона, «Blue Jeans» или хэви-металла, о котором любят писать наши журналы. За время долгой изоляции, используя доступные средства, музыканты в Советском Союзе создали собственный эстетический язык.

В томе «Советской музыки», опубликованном информационным агентством «Новости» в 1985 году, об этом ни слова. Только высокопарная похвала творчества Шостаковича и Прокофьева. Такая позиция власти, разумеется, вызывала бурю негодования среди молодых, которым быть молодыми и не разрешалось. Неудивительно, что рок-н-рольная интеллигенция выпускала пар в своих радикальных экспериментах и отвязном дилетантстве. Терять им было нечего.

Действие пьесы «Наблюдатель» разворачивается в конце 1970-х годов. На сцене две группы: вымышленная, которая рассказывает о противоречиях музыканта, и реальная, которая исполняет музыку вживую. В импровизированных сценах зритель следит за жизнью человека, которому приходится мириться с упреками жены в том, что искусством семью он прокормить не сможет.  Он вечно сомневается в себе, как и все музыканты, мечтает наконец-то добиться успеха. Есть даже пластинки с записями, сделанные из старых рентгеновских снимков. Их вручную крутят на сломанном проигрывателе. В репетиционной студии у группы тоже не все так гладко из-за постоянного давления извне. «Я старый», – сетует главный герой. Это покорное смирение – лейтмотив пьесы.

Если русским языком не владеете, потребуются немалые усилия, чтобы уследить за ходом спектакля. Переводчица-синхронистка старается адаптировать и передать все это эмоциональное словоизвержение на немецком.

Словно коллаж, сама постановка дает мало подсказок зрителю. Вас постоянно слепят прожекторы, хаотично расставленные по залу. Проходит два часа, и в центре внимания «настоящая» группа.  Её состав – музыканты из группы «Оберманекен», которая скоро выпустит альбом в Гамбурге. В их музыке нет и намека на бездумное подражание западной попсе.

Спектакль наполнен теплой меланхолией, и в то же время есть ощущение отстраненности из-за скромного оформления, в противовес сложносочиненному действию на сцене.

При всем их безграничном акционизме, актеры не могли удержать внимание всех зрителей.  Этот вечер – наглядный пример того, как сложно западной общественности привыкнуть к ныне актуальной советской культуре после долгой изоляции: только с пояснениями и синхронными переводами.

Die kinderkrankheiten des Sowjet-Rock