Вторая пандемическая «Золотая маска» завершилась меньше чем через полгода после первой — два сезона для экспертов премии шли отчасти параллельно. Наградные маски 2020 года, как мы помним, пришлось вручать в пустом зале, а лауреаты подключались по скайпу. Церемония этого года выглядела своего рода компенсацией за предыдущие лишения — несмотря на разреженную рассадку в большом зале «Зарядья», это снова был «большой сбор», а режиссерско-драматургический тандем Нины Чусовой и Жени Беркович превратил объявление лауреатов в настоящий спектакль. Результаты «Маски» комментируют Ольга Федянина, Татьяна Кузнецова и Сергей Ходнев.

Редкий случай: кажется, никто не сетовал на то, что постановщики церемонии, что называется, тянут одеяло на себя — почти трехчасовое действие по мотивам чеховских «Трех сестер» было вполне достойно какой-нибудь номинации «шоу года», если бы она существовала. Три сестры — Александра Урсуляк, Светлана Мамрешева и Анастасия Лебедева, пиликающий на скрипке Андрей (Илья Мовчан) и от сцены к сцене роскошно преображающаяся Наташа (Варвара Шмыкова) разыграли в общем-то вполне «режиссерскую» версию пьесы Чехова, в которой было место и официальным гостям с речами, и смешным пародиям на спектакли-лауреаты прошлых сезонов, и просто хорошо сделанным остроумным стендапам, предваряющим каждую номинацию. Подтвердилось то, что «Три сестры» вообще самая универсальная пьеса русского театра и вмещает в себя что угодно. Кстати, от карантинного времени у «Маски» остался полезный навык прямых трансляций — так что, несмотря на пустые кресла в зале «Зарядье», аудитория церемонии, вероятно, очень расширилась. К тому же все желающие могут посмотреть полную запись в соцсетях «Золотой маски» и на платформе Оkko (здесь она появится через несколько дней). А сделать это стоит: в трехчасовом вечере современный российский театр предстает разнообразным, остроумным, осмысленным и главное — абсолютно живым.

Драма и театр кукол: Электротеатр «Станиславский» как сенсация сезона

Самыми стабильными вот уже много лет остаются актерские номинации — конкурс здесь большой, ярких работ много, возразить выбору жюри в общем-то нечего. Тимофей Трибунцев за Бориса в «Борисе» Дмитрия Крымова, Анна Антонова за Анну в «Экстремалах» Петра Шерешевского («Чехов-центр», Южно-Сахалинск), Людмила Гаврилова («Петровы в гриппе», реж. Антон Федоров, «Гоголь-центр»), Тимофей Мамлин («Идиот», реж. Андрей Прикотенко, театр «Старый дом», Новосибирск) — можно пожалеть, что не отметили Анатолия Григорьева в том же «Идиоте» или Яну Иртеньеву в «Петровых в гриппе», но говорить здесь о несправедливости было бы неверно.

Более необычное решение — «Маска» Дине Сафиной в номинации «работа драматурга» за пьесу «5mm/h», поставленную в Казанской творческой лаборатории «Угол». Здесь перед нами драматургия поколения, нового уже по отношению к «новой драме»,— драматургия, которая больше сродни сценарному мастерству и не рассчитана на создание репертуарных шлягеров, годных для постановки в любом театре.

Ожидаемо было, что жюри захочет отметить региональные театры, живущие сейчас в особенно сложных условиях и в поддержке очень нуждающиеся,— и действительно, два спецприза абсолютно заслуженно ушли драматическому театру из Шарыпово и Молодежному театру Архангельска. Вполне понятен выбор лауреатов в «кукольных» номинациях — в частности, Яны Туминой с постановкой «О рыбаке и рыбке» Театра кукол Республики Карелия.

Три важные «Маски» остались в московских театрах. В шестой раз за режиссуру награжден Юрий Бутусов («Пер Гюнт», Театр имени Евгения Вахтангова) — оценка жюри понятна, но нельзя не заметить, что режиссер, пришедший когда-то как разрушитель конвенций драматического театра, давно уже сам стал своего рода конвенцией. А вот «Маска» в номинации «спектакль малой формы» Электротеатру «Станиславский» за «Пиноккио. Театр» — едва ли не самое радикальное решение драматического жюри. Вообще же Электротеатр Бориса Юхананова, обильно награжденный еще и музыкальным жюри, безусловный победитель и своего рода сенсация этого сезона. То, что последняя объявленная «Маска» — в номинации «спектакль большой формы» — ушла Андрею Могучему, Театру наций и «Сказке про последнего ангела», удивления не вызвало, но сопровождалось овацией: «Сказка», гротескная сага о 90-х, действительно была главным событием прошедшего сезона, и тому, что жюри в данном случае обошлось без неожиданностей, можно только порадоваться.

Балет и современный танец: интеллектуальные игры

Музыкальное жюри в этом году возглавлял хореограф и худрук Екатеринбургского балета Вячеслав Самодуров, среди 13 судей было немало квалифицированных балетных специалистов, а номинанты так резко разделились на лидеров и аутсайдеров, что предсказать победителей не составляло особого труда.

Среди четырех представленных балетов Эверестом высилась «Жизель» Большого театра, умно и эффектно реконструированная Алексеем Ратманским,— она и стала лауреатом «Маски» как «лучший спектакль в балете». Семь номинированных хореографов — чрезмерно щедрый жест экспертов. Но даже если оставить только тех, кто действительно был достоин выдвижения, работа петербуржца Максима Петрова («Русские тупики-II», Мариинский театр) — неброская, камерная, сочетающая общедоступную сентиментальность с интеллектуальной игрой,— по праву принесла своему автору «Маску» как «лучшему хореографу». Используя частные номинации, жюри нашло остроумный способ отметить тенденцию последних лет — страсть региональных театров к «большому стилю» советского драмбалета: Татьяна Ногинова получила «Маску» как «лучший художник по костюмам в музыкальном театре» за роскошные одежды многолюдного самарского «Бахчисарайского фонтана».

Гонки за «лучшую мужскую роль» практически не было: ни один из шести конкурентов не мог сравниться с премьером Большого театра Артемием Беляковым, получившим «Маску» за партию Альберта в «Жизели». Конечно, профессионалы-судьи не могли не оценить технику танцовщика, удивительно четкую при таких длинных ногах и быстрых прыжках.

Среди пяти номинанток на равных состязались две, обе «классички»: Ольга Смирнова со своей сдержанной изысканной Жизелью и Оксана Кардаш с непривычно высокомерной Китри, каковой ее сделал Нуреев в своей версии «Дон Кихота» (представленной на сцене Музтеатра Станиславского). «Маску» за «лучшую женскую роль» взяла Оксана Кардаш, и тут вновь надо отметить справедливость приговора: качественно станцевать изуверскую, непривычную по требованиям и акцентам нуреевскую версию было гораздо сложнее, чем Жизель, пусть и в обновленной трактовке.

Единственной неожиданностью стало присуждение «Маски» за «лучший спектакль в современном танце» петербургскому «Последнему чаепитию» Ксении Михеевой, претенциозной и многословной работе по мотивам Чехова. Обозреватель “Ъ” предпочла бы дельное воронежское «Зеркало» (см. “Ъ” от 14 апреля); впрочем, его тоже не забыли — «Маску» получила Татьяна Мишина как «лучший художник по свету в музыкальном театре».

Опера: триумф Дмитрия Чернякова

Скромный оперный конкурс осложнился тем, что из состязания выбыл сильный претендент — Музтеатр Станиславского не смог продемонстрировать жюри перенесенные из Экс-ан-Прованса «Похождения повесы» в постановке Саймона Макберни, поскольку истек срок лицензии на московские показы. Зато осталась «Лолита» Родиона Щедрина в постановке Мариинского театра, которой не досталось совсем ничего — что едва ли справедливо: исполнители главных партий работали сложно, интересно и честно, не всякий сезон, даже благополучный, такими однозначными кандидатами в призеры мог бы похвастаться.

В результате основная масса наград была присуждена работе Дмитрия Чернякова, «Садко» Большого театра: и «лучший спектакль», и «лучшая работа режиссера», и призы за лучшую женскую и мужскую роль (Екатерина Семенчук и Нажмиддин Мавлянов, соответственно). Нельзя не отметить, что даже лучший черняковский спектакль Большого — «Евгений Онегин» 2006 года — не был взыскан «Маской» до такой степени, хотя там весомость и резонансность успеха были куда более однозначными.

С другой стороны, связанная с пандемией неординарная конфигурация номинантов вообще позволила жюри высказаться с большей свободой, чем это бывает обычно. Или, что будет точнее, более непринужденно следовать тому сценарию, который судьям исподволь предложили эксперты. Неудачную «Дидону» Большого театра выдвинули с расчетом, очевидно, только на то, чтобы награда досталась дирижеру — и действительно, соответствующая «Маска» досталась маэстро Кристоферу Мулдсу. Оказались в оперных номинантах сразу две синтетических работы Электротеатра — и одной из них достались остатки лавров, не пожатых Дмитрием Черняковым. «Октавия. Трепанация» Дмитрия Курляндского премирована в итоге и как лучшая работа композитора, и как лучшая работа художника в музыкальном театре (Степан Лукьянов), и вдобавок получила спецприз «За глубокое раскрытие музыкально-художественного образа, а также за развитие и расширение современных вокальных техник». Можно себе представить, какого труда потребовало оттачивание этой формулировки, компромиссность которой лишний раз подчеркивает беду оперного раздела «Золотой маски». В нем (как это существует и в драме, и в балете / современном танце) отчаянно нужна диверсификация — иначе национальная театральная премия так и будет в этой области год за годом пытаться найти благородный способ сравнить теплое с мягким.