Эту главу из видеоромана в 1000 кассет критика параллельного кино, вероятно, отнесет к разряду экстремистских и эпатажных. Она является одной из наиболее сложных, густонаселенных глав видеоромана целиком погруженной в контекст так называемой «новой» или «молодой культуры», сложившейся в андерграунде к середине 80-х годов. Переосмысливая с помощью видео основные положения «Новых» «о культуре», «о жизни после смерти», задается вопросом, выживет ли после выхода из подполья бывшая андерграундная культура, оказавшись теперь в социуме, не окажется ли она мертворожденным ребенком.

Основой для съемок фильма послужила телепередача с приглашением туда всех деятелей «молодой культуры», превращенная в видеоакцию Борисом Юханановым. Этот сюжет встречается в фильме дважды, образуя его композиционный противовес, в начале в рамке черно-белого телевизора и в конце в ходе самой видеоакции. Сквозь весь фильм, подчеркивая спекулятивный дух бума вокруг имени «молодая культура», проходит медиумический мегагерой – раздувшийся призрак жизни после смерти – Японец. Его приключения начинаются с лекционной кафедры, которую сменяет стол для вскрытия трупов в морге, постепенно перерастая в нескончаемый ритуальный танец со смертью в ее разнообразных обличиях.

Фатальность переживания основной темы фильма потребовала особого напряжения ткани повествования, сделав необходимым введение нового видеоязыка. Видеофильм целиком исполнен в технологии «фатального монтажа».

В картине тайно присутствует большой имитационный пласт классического и нововолновского кинематографа.

Диалоги представляют собой попытку найти постконцептуальную языковую среду.

Фильм изобилует сценами аутопсии и включением эпизодов с обнаженной натурой. Из-за контекстуальности фильма, его экспериментального языка, реальности многих действующих лиц, его полемичности по отношению к самому движению «молодая культура» и обилия резких сцен фильм почти не демонстрировался публично.