Книга развернута в одной из своих инкарнаций - офсет­ные пластины, неочищенные, сохраняющие в себе следы типографского процесса... Обратная перспектива к Гутенбергу. Тиражируемое обращается в уникальное. Могло бы быть больше. Рукописи + эскизы + макет + пленки + формы + книга. Здесь мы выбираем «формы», ими представляя все. Текст и графика, застрявшие на цинковых страницах, - это достаточно суровая и абсо­лютная ситуация. Памятуя о крышах домов, водосточ­ных трубах, гробах и оцинкованном железе автомоби­лей, мы можем сказать, что сами пластины «предстатель­ствуют» за город, во всей его беспощадной извечности, а графика и текст продолжают оставаться секретными агентами личного дневника, неожиданно и ненадолго открывшимися друг другу.

Материал цинк будет храниться вечно, но изобра­жение пропадает. Полимерный слой разрушается, если его не защитить. Кстати, процесс, в котором пластины покрываются защитным слоем, называется гуммирова­ние. Еще эти тонкие формы звучат. Звук тонкий, тре­вожный и очень городской; если сделать из них инстру­мент, то за нити, привязанные к пластинам, посетитель-зритель-читатель-свидетель мог бы трясти цинковые страницы, тем самым как исполнитель включаясь в об­щий пейзаж дневника. Так боги ветров и ураганов гряду­щих бурных времен беззастенчиво пользуются услугами хорошо темперированного города, чтобы прислуши­ваться к металлическим отзвукам музыки сфер.