Фильм снят в 1987 году. Основной ход построен на отношении молодой культуры 80-х к диссидентской культуре 70-х годов. Уезжать или оставаться – вот основной вопрос, вокруг которого развивается сюжет.

В фильме модулируется пространство принципиально несуществующей игры... Игры в «ХО»! Косой крест и ноль – два центральных знака поколения. Вот жизнь / (косая линия), а вот перечеркнули жизнь (Х), образовался 0 – играем в «ХО» (Хо!..) ХО – это индуктивная игра. Правила задаются в процессе самой игры... Два друга играют в ХО, подмечая или образуя вокруг себя кресты и ноли, более того являясь: Марк – крестом, Никита – нулем. У этой игры не может быть выигравшего и не может быть проигравшего...

Сцена проводов Марка в Америку идет на фоне телевизионной передачи, в которой Сталина сменяет маршал Жуков, а их обоих кадры из фильма Бунюэля «Андалузский пес». Сам этот набор фантастичен в силу того, что Бунюэль никогда не мог быть показан по советскому телевидению… Московские сцены перебиваются в монтаже диалогом Марка и Никиты, происходящем в Ленинградском дворике в стиле модерн на фоне вазы скульптура А.Бенуа... Сквозь диалог проходит целая вереница понятий и высказываний, существенных для 70-х годов... «Страх», «дело», «дом» и наконец тема «эмиграции-отъезда». Вслед за стихами Бродского (одна из центральных фигур для диссидентской культуры) идут кадры из Бунюэля. Благодаря такому сопряжению эпизодов, достигается параноический контекст, в правилах которого развивается сюжет последнего для Марка дня в СССР. К финалу накапливаются некрореалистические мотивы. В квартире-мастерской ленинградских «Новых» художников разыгрывается сцена с ложным самоубийством героев.

И, наконец, финал, представляющий собой обряд прохождения сквозь смерть, совмещенный с монологом Марка (креста) о трех поколениях его семьи, погребенной под обломками отечества…

Эта игра не может закончиться, и поэтому в последнем кадре герои идут и идут по нескончаемой ленинградской улице и спорят…