Этим вечером у Гринбергов звезда – Борис Юхананов.

Он легко узнаваем для тех, кто встречал подобных личностей в Сен-Жермен-де-Пре в конце 40-х годов, в лондонском Сохо в 1965 году, потом в Калифорнии, в Латинском квартале сразу после мая 1968, в Барселоне после смерти Франко… У него все тот же поразительный взгляд, свита поклонников, те же туманные теоретические речи и та же неисчерпаемая энергия, то же желание убеждать, основательный ум и богатое воображение, проявляющиеся в его жестикуляции и самоотречении.

Борис, который провозглашает себя наследником авангарда 20-х и «неоромантизма», актер-режиссер-художник-музыкант-теоретик-постановщик видеофильмов-кинорежиссер. Это он так себя называет. И он это доказывает, благодаря 20 часам видеопленки, на которую записаны различные виды его деятельности и деятельности его единомышленников, объединенных в различные тайные общества со странными названиями. Несмотря на его философствования, было бы ошибкой недооценивать Юхананова: он ученик Анатолия Васильева, самого видного реформатора советского театра – чью работу показывали прошлым летом в Авиньоне, а потом в рамках Осеннего фестиваля. И под эгидой своего учителя (теперь отвечающего за ставшую официальной Школу Драматического Искусства) он создал универсальную труппу «Театр Театр», ставшую одним из очагов драматического поиска. Это одна из этих трех сотен “театров-студий”, размещенных в муниципальных залах, наспех переделанных общественных помещениях или в старых коммунальных квартирах, которые пришли на смену классическому театру, ставшему на деле очень классическим. Что доказывает легендарная Таганка, в прошлом кипящий новшествами кратер, в которой по возвращении из вынужденной эмиграции ее создателя, Юрия Любимова, была восстановлена … его же собственная версия «Мастера и Маргариты» пятнадцатилетней давности, впрочем, великолепный спектакль. На официальной сцене перестройка отражается больше в сюжете, а не в режиссуре: так, посвященный Чернобылю спектакль «Саркофаг», или спектакль «Дальше... дальше...дальше!», в котором перед зрителями разворачиваются дебаты отцов-основателей Революции, спектакль реабилитирует Бухарина, раскрывает новые грани в портрете Троцкого, поддерживает Сталина, а … Ленина оставляет в покое. В это время, в театрах-студиях играются рок-пьесы (Юхананов привозил своего “Наблюдателя” в Берлин), а также пьесы гомосексуалиста Жене, Беккета и … Клоделя. Спускаясь в подвал районного дома культуры, чтобы посмотреть спектакль «Полуденный раздел», нужно было бояться худшего, худшим была надменность бедности, которая часто сопровождала постановки классических пьес авангардными режиссерами.

Но это не было ни высокомерно, ни мелочно, это было амбициозно и великолепно: четкий, тонкий и ироничный монтаж тел, голосов и взглядов под мелодии джаза служил доказательством того, что несмотря на все революции и перевороты, великие актерские и режиссерские (фамилия этого режиссера была Мирзоев) традиции не потеряны.
 

Le Poin, 1989