Недавно мы открыли видеоархив с фильмами и спектаклями Бориса Юхананова и его учеников. Теперь будем останавливаться на некоторых из них и рассказывать подробнее. Начнем с проекта, который был мало описан: "Народный сериал". Проект оказался сложным в определении жанра, мы воспользуемся авторским — "сентиментальная телесага" и представим вам ее.

«Народный сериал» — проект Бориса Юхананова, который с первых же секунд привлекает зрителя к совместному определению жанра. «Телефильм», «телесага», «шоу» — слова появляются и тут же зачеркиваются невидимой рукой, закадровый голос предлагает еще варианты, снова их отметает, спорит с редактором, дотошно, до последней кавычки. Конечно, это игра. Комичности ей придает то, что голос этот как будто принадлежит большому сенбернару, справляющему нужду на газон. Возможно, этот пес, открывающий каждую из четырех частей фильма, придуман специально для того, чтобы чуть снять сентиментальный пафос, который очень легко может появиться при таком зачине, как в «Народном сериале».

«Народные авторы» присылают режиссеру свои истории, а потом к авторам лучших приезжает съемочная группа… Чтобы что? Вот тут как будто спотыкаешься, но затем все встает на свои места по мере просмотра. Что будет потом, подсказывают сами сюжеты и люди, которые их придумали. Как часто бывает, люди оказываются гораздо интереснее своих историй.

Четырнадцатилетняя девушка Юля обожает телевидение и не мыслит без него своей жизни. Ведет дневник, слушает музыку. Она написала сценарий о четырнадцатилетней девочке, которая полюбила тридцатилетнего рестлера.

Второй герой — двадцатипятилетний юноша, Илюша, как его нежно называют весь фильм, служил в Чечне, затем работал «уличным бойцом», юристом. У него есть духовник отец Александр, к которому он приезжает в загородным дом.

Режиссер увидел в Илюше героя Юлиной истории и решил познакомить ребят, чтобы они разыграли пару сцен. Вот, кажется, все, что было запланировано. А дальше история разворачивается неожиданно и для самих авторов.

Если этот проект и задумывался как телевизионный, то это настоящий вызов. И не только потому, что зрителю сложно смотреть длинные сцены с ускользающим сюжетом, где мало динамики и много слов. Каким образом он вообще встраивается в ряд крепко сделанных шоу, рафинированных, отточенных и строго упакованных в формат? Или не очень крепко сделанных, но упорно втискиваемых в формат продюсерами? Никак не встраивается. Телевизионные шоу, как правило, свою кухню скрывают. А уж если показывают, то не впроброс, а распахивая ее настежь и делая эту кухню центром всего происходящего. О таких шоу в одной из сцен рассуждает Александр Дулерайн, приводя в пример «За стеклом» (аналог Big brother) и «Последнего героя» (аналог Surviver). Но в обоих случаях это тоже кухня «сделанная», не настоящая жизнь муравьев в банке, а этой жизнью претворяющаяся, а в основе все равно лежит сценарий.

Этот важный момент как раз и проговаривает Дулерайн в «Народном сериале» в их диалоге с Юханановым: в подобных шоу героя формируют, помещая его в определенную среду и навязывая зрителю определенную оптику. И хочется продолжить эту мысль: «Народный сериал» напротив идет за героем, создает среду вокруг него и следуя за ним, а оптика настолько вариативна, что зритель уже сам может выбрать: смотреть ли на это как на реалити-шоу, как на документальную программу или как на длинный репортаж с расплывчатой темой (которой в итоге, конечно же, оказывается любовь).

Понятие «дневник» в творчестве Юхананова играет огромную роль. Это и многолетний проект «Роман-дневник», и роман «Моментальные записки сентиментального солдатика». Фильм и дневник фильма в «Народном сериале» сливаются воедино. И в начале еще пытаешься разграничивать — вот сейчас авторы собираются, едут к героине домой и это как бы «кухня», а потом они будут ее снимать, и это уже, наверное, сам фильм. Но «сам фильм» так и не наступает. Это напряжение ожидания, эти диалоги по дороге, комментарии из постпродакшена — все это становится самостоятельным произведением, но важно, что и каждая линия обретает смысл сама по себе, а не только в связи с целым. Чего стоят только эпизоды из монтажной, которые Юхананов превращает в целый мистический акт, где инструменты Photoshop играют невидимые силы, способные управлять лицами и фигурами.

В процессе того, что Юхананов называет дегустацией (если упростить, то это сиюминутный поиск, нащупывания и своеобразная примерка — лексики, оптики, направлений) возникает еще одно определение происходящему — «документальная передача в игровом контексте». О документальности всегда сложно рассуждать, вернее о степени документальности произведения — когда оно в любом случае опосредовано камерой и передает реальность зрителю уже в совершенно в другом виде. Но вот эта оговорка «в игровом контексте» как раз делает это определение легитимным. Просто парадокс «Народного сериала» в том, что игровая среда в нем произрастает из документальной — сценарий, в котором девочка-подросток встречает рестлера и они влюбляются, написан Юлей и она же становится одновременно героиней и документального фильма, и своей же истории. Демиургические амбиции проекта появляются как раз на стыке этих двух линий: попытка поместить героиню в предлагаемые, ею же и придуманные. А элемент шоу для зрителя — в том, что ему сообщают финал в самом начале, а герои об этом еще не знают.

Юхананов, как это прекрасно было показано в «Саде» любит «отпустить» свой проект и наблюдать за ним с дистанции — за тем, как реальность вмешивается и добавляет акценты и сюжеты, которые сложно было бы придумать искусственно. В процессе «дневника фильма» Юля показывает свой диктофон и признается, что любит наговаривать свои мысли, рассуждения о жизни, о вечности, о любви. И, конечно, это дневник в дневнике потом звучит за кадром и удивительным образом соприкасается со словами отца Александра. Кстати, там, где, казалось бы, тема театра едва ли может возникнуть, обнаруживается, что отец Александр в прошлом — театральный художник. И много других «совпадений», которые режиссер находит и с удовольствием подчеркивает, повторяя их по многу раз. Сцене в обедне у отца Александра отдана целая часть сериала, и это самостоятельное произведение, где в диалоге, начавшемся с отца Павла Флоренского и его отношений с церковью, произрастают простые и важные изречения — о Боге, о смерти, о любви.

Интересна перспектива, будто заданная в начале, но затем меняющаяся. Сперва кажется, что перед нам стандартный сценарный ход: сначала нам сообщают финал, а затем мы, заложив палец на последней странице, наблюдаем путь, по которому история движется к этому финалу. Но история не выкристаллизовывается, уточняясь и утончаясь, а наоборот — расширяется, множится и добавляет новые и новые слои, как бы удаляясь от ожидаемого события. И чем дальше мы от него отходим, тем очевиднее, что встреча Юли и Илюши просто была озвучена в начале, как центральное событие, — а на самом деле не менее важные смыслы лежат в поле комментария, которым окружено все действие, и который тоже ширится, обретает комментарий к комментарию и так далее. Это неостановимый поток, игра, правила которой позволяют играть бесконечно и, как это заведено в проектах Юхананова, менять правила и придумывать новые в процессе самой игры.

Комментарий в «Народном сериале» — одновременно и фактура, и проблематика. Он не только примеряет документальную съемку на некую мистическую канву (комментарии Юхананова в монтажной), но и служит инструментом той самой дегустации, которой щедро отдана огромная часть пленки. И бесконечно проблематизирует сам себя, задается вопросами. А иногда и вовсе уводит в сторону, как, например, в прекрасной медитативной сцене рассуждения о «сиреневом» предрассветном часе и особом контакте человека с природой в этот момент: Юхананов рассказывает об этом явлении, а камера фиксирует сложноуловимую рябь через окно движущего автомобиля: мелькание деревьев, небо.

«Любой режиссер оказывается “большим братом” по отношению к истории, о которой он рассказывает» — говорит Юхананов все в той же беседе о телевизионных шоу. В случае с «Народным сериалом» это получился очень любящий и внимательный брат, готовый наблюдать и прислушиваться, чтобы история развивалась самостоятельно и можно было бы затем рассказать не только ее, но и о ней.

Анна Павленко

Смотреть