Дмитрий Лисин:

Некоторые вспоминают блаженные модули Золотого осла, как юмор. Да нет, это не юмор-винокур-райкин, это юмор диалогов Платона и эннеад Плотина. И это не ад режиссёра, пытающегося стать комиком. Это реальное мастерство, как если бы Сократ был мастером стенд-апа. А может, и был.

Итак, сильнейшее, заполоняющее мистика (если бы таковский нашёлся в зале, кроме Изиды) ощущение на модуле «Искушение Луция» мощных Татьяны Бондаревой и Виктора Тереля – изумление. 

От точного попадания в проблему Зла. Дело в том, что зло с маленькой буквы лет 500 никого не интересует, мы просто этим злом живём. У нас и нет ничего больше, кроме автоматического бытового зла на уровне жеста.

Как жест может быть злым? Например, любой автомат – мысли, жеста, судьбы – жуткое зло, но всё равно мелкое, убиваемое, так сказать, откровенным добром. Но в этом модуле тема разверзлась.

Тайна соблазнения лучших учеников света. Чем? Ну, хотя бы, полной неразличимостью зла-добра на уровне логической дефиниции.

Этот модуль требует дословного разбора, надо вслушаться в слова и понять, как им удалось за полчаса вскрыть проблему Зла. А движения – правильны, в пространстве всей сцены, Таня Мариничева даже растянула связки на ноге.

Она была в пальто, но совершенно обнаженная. Действительно, разве одежда может что-то скрыть. Так же и ученик соблазняется учителем только потому, что не видит его мыслей, а наоборот – всегда.

Об этом будда Шакьямуни говорил ученикам – только из нирваны видна сансара, никогда наоборот. Об этом, если иметь в виду «тактику адверза», переворачивания всего, вплоть до направления времени, – Лили Марлен и огненные эсесовские путчи на сцене. 

Тактика адверза – секретное оружие метаистории, торговли фьючерсами и лжепророчествами. Елена Рерих, принцесса теософии, так сказать, писала: помните эту тактику наращения и собирания всей мерзости и всех гадов в кучу, чтобы потом с улыбкою послать лишь одну стрелу, пронзающую самый центр этого конгломерата.

Люциферический огонь Орландины явился, не запылился. На основе этого модуля могла быть продолжена бесконечная трансмутация Осла и воздвигнута композиция №4. Но не случилось, время войны и без того явилось.

Можно было бы назвать неслучившегося 4-го Золотого Осла «Падение» (берлина, первого ангела, старушки при переходе улицы). Падение в бытие.

На фоне гигиенфашизма и мутации государств в состояние войны тема композиции №4 дошла бы до самых печенок. 

Зритель, подвешенный в жизни на крюк «заботы о здоровье», а сразу следом подвергнутый двухлетним опытам войны, попавший в ситуацию третьей мировой, проник бы наконец в театрализацию тайны зла. 

Конечно, это зритель, понимающий изначальное условие существования мира, как арены универсальной игры «учитель-ученик».

Источник