Борис Юхананов: «В каждом веке есть свое средневековье». Интервью журналу «Сноб»
27 января 2017

Сейчас трамплином в искусстве все чаще становится скандал.  Когда после знаменитого дела "Тангейзера" в Большом театре вышла опера Тимофея Кулябина многие, в том числе и я, посчитали, что события взаимосвязаны, хотя театр пригласил режиссера хронологически раньше, чем все случилось. Но факт остается фактом: то, что оскандаливается – привлекает внимание. Как вы относитесь к тому, что скандал стал двигателем в искусстве и в медиа?

Сейчас? Это было всегда. Скандал как тень – он ничего не может, он не более, чем тень. Если общество попадает во власть тени, то тогда надо искать свет, стремиться найти выход. Все, что взращивается скандалом, это особого рода свойства, которые подготавливаются тьмой, тенью, потом они должны обязательно встретиться со светом и пережить метаморфозы. В этом смысле я отношусь к скандалу как к глобальному социокультурному алхимическому процессу, но не придаю решающее значение как этой оппозиции, так и системе скандалов, которые, надо признаться, трясут весь 20 век. Часто они связаны с необходимым для становления художественного бытия образом протеста. Все это уже исчерпано. Была надежда на протест, на выход из-под тех условий, которые социокультурная институция диктует художнику. Сегодня прямые отношения художника с властью не рассчитаны на развитие самого по себе искусства. Они скорее востребывают искусство для развития общества – это общественная деятельность при помощи инструментов, связанных с искусством. Эта ситуация имеет смысл, но одновременно с этим именно она уплощает театр, театр становится просто коммуникативной системой, при помощи которого осуществляется политическое или социальное высказывание. Когда театр напрямую служит обществу, он поневоле оказывается у него в подчинении, тем самым лишаясь необходимой для его развития и существования автономии. Диалектика присутствия и участия во многом определяет оппозицию художника и власти, в чем бы она себя не проявляла. Иногда это власть человека над артистом, иногда догмы над живым и связанной с этим жизнью, неопределенностью, иногда это власть, которая выражается в идиотизме доминирования политики над художественной тайной. Образы и проявления этой власти бесконечно разнообразны, важно не попадать под инерцию одного узкого типа отношений. Иначе происходит чудовищное обуживание темы, искажение всех потенциалов. Критерием является полнота, универсальный потенциал театра. Если развитие останавливается, это становится чем-то выходящим за пределы жизни, то есть смертью.

читать полностью